Слепота Гомера

Самый известный поэт в истории мировой литературы - это древнегреческий Гомер, живший примерно в 8 веке до н.э., автор бессмертных поэм "Илиада" и "Одиссея". Что мы знаем о нем? Неизвестны ни год его рождения, ни год смерти. Неизвестно даже место его рождения: семь городов Древней Эллады боролись за честь считаться его родиной. А вот то, что "отец поэтов" был слеп, знают все.

Еще со школьной скамьи мы привыкли, что Бетховен - глух, а Гомер - слеп. Об этом писали Пушкин, Дмитрий Кедрин, Римма Казакова... не считая греческих и европейских авторов. Это мнение родилось не на пустом месте - основой ему был знаменитый бюст слепого Гомера, копия со знаменитой статуи обожествленного поэта, стоявшей в храме Гомера в Александрии. Статуя была создана по приказу Птолемея IV в конце 3 века до н. э. Высочайшее мастерство скульпторов эпохи эллинизма заставило забыть все более древние изображения, бюст разошелся в многочисленных копиях по всему античному миру. Бюст этот был создан через шесть-семь столетий после смерти Гомера. Конечно, скульптор не знал, как выглядел великий поэт в действительности. Но почему он решил, что Гомер был слепым? И был ли Гомер на самом деле слепым? Для ответа на этот вопрос давайте обратимся к его творчеству.

Когда начинаешь читать бессмертные строки поэмы "Илиада" и других его произведений общим объемом более 50 авторских листов, поражаешься буквально брызжущему со всех страниц цвету, ярким пейзажным зарисовкам и удивительной точности наблюдений и описаний, образности, живости и яркости сцен. Да и поэтическая образность настолько поражает воображение читателя, что заставляет задуматься, а была ли та слепота? Гомер не просто "в высшей степени обстоятелен в описании какого-либо жезла, скипетра, постели, оружия, одеяний, дверных косяков" и прочего, как это отмечал еще Гегель, но он снабжает свой рассказ массой именно таких мельчайших штрихов, какие человеку, лишенному зрения, вообще не могут быть известны! И все это выглядит довольно-таки странно, если учесть, что древние легенды повествуют о Гомере как о слепом странствующем певце, одном из аэдов.

Древние греки не сомневались в том, что он был зрячим! Более двухсот лет его поэмы передавались из поколения в поколение бродячими певцами-аэдами; в VI веке до новой эры они были впервые записаны по приказанию афинского тирана Писистрата, а еще через столетие появились первые скульптурные изображения Гомера. Конечно, никто не знал, как он выглядел на самом деле, но изображали его на всех древних бюстах зрячим человеком.

По преданию, Гомер был похоронен на острове Хиос. Сохранились монеты с Хиоса, относящиеся к IV веку до новой эры; Гомер на них изображен похожим на Зевса, с широко открытыми зрячими глазами. В музее города Модены в Италии хранится бронзовый бюст той же эпохи, где сохранилась надпись с именем Гомера. Предполагают, что этот бюст — копия с более древнего мраморного изображения. В музее Неаполя стоит мраморный бюст Гомера IV века до новой эры — и тоже без всяких следов слепоты. Известны и другие древние изображения зрячего поэта, но все они созданы до эпохи эллинизма, начало которой положил Александр Македонский.

До нашего времени дошли две поэмы Гомера общим объемом более 50 печатных листов. Миллиарды читателей всех времен и народов оценили замечательные особенности его творчества — удивительную точность описаний, их образность, живость и яркость. Но еще сильнее поражают постоянные «крупные и мелкие планы», замечательные «пейзажные зарисовки» и разноцветность картин, их в поэме бесконечное множество.

Как объяснить словно бы «вставленные в рамку» детальнейшие пейзажи:

В зимнюю пору громовержец Кронион восходил и,
Ветры все успокоивши, сыплет снег непрерывный,
Гор высочайших главы и утесов верхи покрывая,
И цветущие степи, и тучные пахарей нивы;
Сыплется снег на брега и на пристани моря седого,
Волны его, набежав, поглощают…

А вот наблюдение, сделанное, можно сказать, «под увеличительным стеклом»:

Если полипа из ложа ветвистого силою вырвешь,
Множество крупинок камня к его прилепляется ножкам…

В современной минералогии используется термин «жирный блеск»: он встречается у минералов редко и характерен для полированного известняка; студентов-геологов долго приучают распознавать этот специфический блеск. Но Гомер его заметил три тысячи лет назад!!! Вот как выглядит у него описание сидений, изготовленных из белого греческого известняка и отполированных античными задами:

…он сел на обтесанных, гладких, широких
Камнях, у двери высокой служивших седалищем; белых,
Ярко сиявших, как будто помазанных маслом…

Наконец, у Гомера можно найти «кадры документальной кинохроники», передающие ужасные детали кровопролитной битвы:

С громом упал он, копье упадавшему в сердце воткнулось,
Сердце его, трепеща, потрясло и копейное древко!…

Описать, как колеблется торчащее из тела копье в ритме проколотого им умирающего сердца, — за всю историю поэзии на такое оказался способным один лишь великий Гомер. Но для этого он должен быть зрячим.

У каждого героя обеих поэм - своя цветовая палитра, все цвета конкретны и индивидуальны: Зевс - чернобровый, красавица Хрисеида - черноокая, а Афина - светлоокая, Аполлон - сребролукий, царь Менелай - светловласый, великий воин Ахилл - русокудрый и т.д. и т.п. Каким удивительным цветовым чутьем настоящего художника обладал Гомер, если он отличал "светловласых" от "русокудрых"! И такие тонкие отличия он замечал не только по отношению к людям, но и по отношению к металлам. Их цветовая характеристика просто поражает: олово - белое, медь - багряная, а вот железо... Вот вы знаете, какой цвет имеет железо? Затрудняетесь ответить? Не смущайтесь, этот вопрос оказался не под силу даже современным специалистам: технические справочники уныло сообщают, что у железа цвет... железный. Это все равно, что сказать, что у кофе цвет кофейный. А вот Гомер нашел точное определение: в его поэмах железо - седое. Да, это определение - прежде всего поэтическое, и о такой поэтической находке мог бы мечтать любой поэт, но для такого блестящего поэтического сравнения необходимы очень зоркие глаза! Поэмы Гомера - несомненное свидетельство того, что первый поэт мира был наблюдательнее и зорче многих других людей.

«Слепая» статистика

Неужели человек, никогда не видевший света и цвета, мог так точно, ярко и образно передать состояние природы, внешность героев, детализированные сцены быта и прочее? Если предположение о слепоте Гомера имеет под собой реальную почву, то в фундаменте его поэтической образности должны преобладать - просто не могут не преобладать! - не визуальные, а слуховые и осязательные ассоциации, ибо слепой человек воспринимает окружающий мир лишь на слух и на ощупь. У слепого писателя зрительный ряд был бы подавлен. Так, например, если нормальный зрячий писатель, описывая дуб, скажет, что он "высокий", "раскидистый", "зеленый" или, если это осень, то "желтый" или "багряный", то слепой будет писать о дубе как о "шершавом", "неохватном" или, если в его вершине шумит ветер, то еще и "шумным". Невозможно незрячему "спрятать" в своем произведении свою слепоту. Даже если допустить, что Гомер создавал "Илиаду" на основе уже существующих фольклорных сказаний и использовал их готовые образы, то и в этом случае следы осязательно-звукового восприятия мира составили бы такой "процент", что не заметить его было бы невозможно. Задавшись этим вопросом, ученые подсчитали, сколько раз Гомер прибегал к зрительным сравнениям, сколько к звуковым, сколько к осязательным и сколько к обонятельным. И выяснилась интересная вещь: 85-90 % информации о внешнем мире Гомер передает на основе зрительного восприятия, около 10 % приходится на слух, остальное - на осязание и запах. Такое распределение характерно для вполне здорового человека, которому зрение поставляет до 90 % информации об окружающем мире. "То, чего нельзя охватить взором, для Гомера просто не существует, - замечал исследователь его творчества С. Маркиш. - Выражение "художник слова" применимо к Гомеру в своем прямом и первом значении: он доподлинно рисует, он лепит словом, так что созданное им зримо и осязаемо... Такая убедительность невозможна без особой, редкой остроты глаза". Так что есть все основания утверждать, что Гомер был зрячим. Именно к такому выводу после проведенного исследования пришел профессор А.Портнов. Ученый спрашивает: "Давайте задумаемся, смогли бы реализовать свой талант Шекспир, Байрон, Пушкин, если бы они родились слепыми? Могут ли слепцы создавать великие литературные произведения, поражающие читателя особо зоркой наблюдательностью и изощренной многоцветностью художественной палитры?".

Поэтому с огромной долей вероятности можно утверждать, что Гомер слепым не был. Но почему же во всех школьных учебниках, в том числе и в учебниках лицеиста Пушкина, Гомер изображается слепым? Может, это произошло потому, что большинство исследователей античности принимают предание о гомеровской слепоте за историческую аксиому, не требующую доказательств? К счастью, так поступают далеко не все. Некоторые относятся к утверждению о его слепоте далеко не как к безоговорочному факту, замечая чуть ли не в каждом предисловии к поэмам этого автора, что "слепота его, скорее всего, - легенда, находящая объяснение в том, что ремесло певца избирали обыкновенно калеки, не способные к физическому труду" (С. Маркиш). Подобные утверждения, конечно, что-то объясняют, но далеко не все. Так как же Гомер "стал" слепым в истории и литературе? Откуда эта слепота берет свои истоки?

Более двухсот лет после его смерти его поэмы передавались из поколения в поколение бродячими певцами-аэдами. В 6 веке до н.э. они были впервые записаны по приказанию афинского тирана Писистрата. Еще через столетие появились первые бюсты Гомера, сделанные по сохранившимся устным описаниям. На всех этих скульптурных изображениях Гомер выглядит вполне нормальным зрячим человеком. Таким же зрячим он выглядит и на монете 4 века до н.э., отчеканенной на острове Хиос, где, по преданию, был похоронен. На монете - имя Гомера и его изображение с широко открытыми большими глазами. В музее города Модены в Италии хранится бронзовый бюст той же эпохи, где сохранилась надпись с именем Гомера. Предполагают, что этот бюст - копия с более древнего мраморного изображения. В музее Неаполя стоит мраморный бюст Гомера 4 века до н.э. - и тоже безо всяких следов слепоты. Известны и другие древние изображения поэта, и все они изображают его зрячим. Но все они были созданы до эпохи эллинизма, начало которой положил Александр Македонский.

Откуда возникло мнение о «слепом Гомере»?

Откуда же взялся миф о слепом Гомере и тот самый пресловутый бюст, о котором мы сказали в самом начале? Самое любопытное, что сами древне греки никогда не утверждали, что Гомер был слеп. Им это и в голову не приходило - тем более принимая во внимание все вышеперечисленные портреты. Оказывается, представление о "великом слепце" возникло в Александрии, знаменитом городе, построенном Александром Македонским и ставшем мировым центром эллинистической культуры. Плутарх писал, что Александр во всех походах не расставался с текстом "Илиады" и называл поэму "своей величайшей драгоценностью", а Гомера - любимейшим и величайшим поэтом. Завоевав Египет, Александр решил основать там большой город-столицу и назвать его своим именем. Зодчие уже нашли для города подходящее место, но Александру во сне явился сам Гомер в образе почтенного старца с седыми волосами; он встал около Александра и прочитал ему стихи из "Одиссеи":

На море шумно-широком находится остров, лежащий
Против Египта; его именуют там жители — Фарос…
Пристань находится верная там, из которой большие
В море выходят суда, запасенные темной водою.
В море выходят суда...

Александр немедленно отправился на Фарос и увидел местность, удивительно подходящую для постройки большого города: с рекой и прекрасной гаванью. Царь воскликнул, что Гомер, достойный восхищения поэт, вдобавок ко всему - мудрейший провидец и даже зодчий. Он приказал тут же начертить план города, сообразуясь с местностью - так зимой 332-331 годов до н.э. была основана Александрия, столица греко-египетского государства Птолемеев и крупнейший центр эллинистической культуры. Естественно, что в центре города был поставлен храм Гомера, а сам поэт был обожествлен.

А дальше все пошло так, как шло до Александра и продолжает идти сейчас, если чему-то или кому-то нужно придать особую значимость и весомость: Гомера, великого поэта, провидца, оракула и пр. и пр. понадобилось "досочинить". Его реальный образ плохо ложился на легенду. Советникам Александра, философам и иже с ними старые изображения Гомера показались... как бы это сказать... недостаточно интересными. По их мнению, поэт-бог не должен был выглядеть как обычный смертный, а как-то иначе. Как? Изощренные в спорах и дискуссиях философы эпохи эллинизма, воспитанные на Платоне и Аристотеле, любили по случаю и без случая подчеркивать превосходство "зрячести слепоты" избранных над "слепотой зрячести" малограмотной и некультурной массы. Для элитарного восприятия образ слепого основоположника мировой литературы оказался очень привлекательным. И Гомер в храме был изображен слепым. С его смерти прошло уже несколько веков, поди, дознайся, как оно там на самом деле было...

Это, так сказать, одна сторона объяснения. Была еще и другая. Слепота - она пошла только от Платона с Аристотелем с их "зрячестью слепоты"? Может, еще в чем-нибудь дело? Ведь, согласитесь, даже ради поддержания легенды совсем уж далеко от истины отходить вроде не годится. Были, были разговоры, что Гомер был слеп. И разговоры эти не просто так появлялись - их истоки брались из произведений самого Гомера. Он писал о слепом от рождения знаменитом певце Демодоке. И сейчас некоторые исследователи творчества Гомера считают строки, посвященные Демодоку, автобиографичными: "Лирой, звеня сладкозвучною/ пел Демодок вдохновенный./ Муза его при рождении / злом и добром одарила -/ Очи затмила его,/ даровала за то сладкопенье". Мол, о себе это Гомер писал, что это он - слепой от рождения, никогда не видевший солнечного света! И действительно, песнь Демодока о любви бога войны Ареса и Афродиты, жены бога- кузнеца Гефеста, выглядит как инородная вставка. Эти строки резко отличаются по тональности от всего произведения, в ней полностью отсутствуют свет и цвет. И именно в ней необыкновенно сильно проявлен... звук, тот самый, что обостряется у слепых. Там нет описания внешности героев, есть только описание их поступков и речей. Песнь Демодока - яркий пример того, как незрячий фиксирует внимание на звуке. Судите сами: в игривой и даже эротической песне Демодока о том, как хромой бог-кузнец Гефест поймал железной сетью жену-изменницу Афродиту в объятиях бога войны красавца Арея, полностью отсутствуют цвет, свет, форма предметов и их описание. Но зато именно в песне слепого от рождения поэта и певца Демодока с небывалой для поэм Гомера силой проявился звук. Все знают выражение "гомерический смех", но никто не обратил внимание на тот факт, что этот знаменитый смех - создание не Гомера, а Демодока. Ведь только в его песне боги дважды "поднимают смех несказанный", а попросту говоря, буквально умирают от смеха, глядя на опутанных железной сетью незадачливых любовников, лежащих на ложе Гефеста.

Песнь Демодока - классический пример того, как слепой поэт фиксирует внимание слушателей на действии и звуке. Похоже, что Гомер вставил в свою поэму песнь слепца в качестве "развлекательной программы", для усиления эмоционального восприятия некоторых моментов, но сделал это корректно и безупречно, с точки зрения даже современной этики, указав имя автора песни и органично включив ее в описание веселого народного праздника. Но прообразом самого Гомера Демодок служить никак не может - если он был слеп от рождения и не знал, что такое цвета и формы окружающего мира.

А вот что касается "Одиссеи", написанной позже "Илиады", то там открывается абсолютно противоположная картина. В отличие от "Илиады", яркой и образной с точки зрения света, цвета и оттенков и при этом в звуковом отношении наполненной в основном лишь фоновым ревом нескончаемого побоища, в котором раздаются неотличимые в своей громогласности одна от другой речи героев да грохот каких-то чуть ли не бутафорских, по-музейному пустотелых, падающих доспехов, "Одиссея" от начала и до конца насыщена тончайшими звуковыми оттенками самого широкого диапазона. Судите сами: "осторожно сказал", "с гневом отвечала", "кротко отвечал", "негодуя, воскликнул", "отвечал насмешливо", "дружелюбно сказал", "прошептал", "дико завыл", "слыша тяжкие вздохи", "охая, с кряхтеньем" и множество других, самых разнообразнейших проявлений человеческого голоса. Как "Илиада" тонула в зримо-цветовом изображении деталей визуального характера, являясь чуть ли не сценарным планом для оператора, так "Одиссея" тонет в разнообразнейших звуках: здесь раздаются песни аэдов, щелканье, свист; здесь поют волны под килем, скрипит натягиваемый лук, звенит тетива, жужжит летящий камень, визжит бурав, играет музыка... Ну точно радиопостановка! Можно смело утверждать, что именно звук вообще является основополагающим "строительным материалом" этой поэмы. Если, например, в "Илиаде" расстояние определялось, исходя из понятия глазомера, то в "Одиссее" фигурирует совсем другой критерий расстояния: "в каком человеческий внятен нам голос". Точно так же разнообразны в звуковом плане описания всего окружающего мира, людей, животных, быта, строений и даже утвари. В "Илиаде" здания и строения имеют обычно характеристику чисто зрительного порядка: "прекрасный дом", "высокий терем", в "Одиссее" же восприятие окружающих апартаментов и строений идет уже акустическим путем: через голоса, эхо шагов, звук проезжающей через ворота колесницы. Отсюда можно сделать вывод, что автор окружающее пространство не видит, а слышит: "в звонко-просторном покое", "через портик промчался звонкий". Если в "Илиаде" говорится о столе, что он "прекрасный, ярко блестящий, с подножием черным", то в "Одиссее" сообщается уже только то, что стол "гладкий", т.е. он воспринимается уже явно не зрительно, а на ощупь, поэтому-то и исчезли цвет подножья и блеск. И это фактурное свойство предметов у автора "Одиссеи" отнюдь не случайно, оно имеет для него приоритетное значение перед всеми прочими характеристиками. Создается впечатление, что если автор "Илиады" ощупывал мир вокруг себя взглядом, то автор "Одиссеи" - уже только рукой. Если ковры в "Илиаде" "пурпуровые" или "светлые", то в "Одиссее" они "мягкие" или "пушистые". Если кони в "Илиаде" "долгогривые", "быстрые", "пламенные", "бурные" и "дымящиеся от бега", то в "Одиссее" они единственно что "густогривые" и только. Вообще в "Одиссее" постоянно поют, говорят, играют на музыкальных инструментах - проявляют себя, так сказать, не визуально, а акустически. Случайно ли это? Случайно ли исследователь Гомера С. Маркиш писал об отсутствии зрительных портретов в "Одиссее", а Т. Тройский - об отсутствии образов певцов-аэдов в "Илиаде"? Однозначно, нет. Получается, что "Илиада" передана главным образом через образы зрительные, а "Одиссея" - через слуховые и осязательные. Некоторые исследователи пытались объяснить такое принципиальное различие как некую метаморфозу, как изменение восприятие мира самим Гомером. Допустим, он со временем просто ослеп - от старости, к примеру - и от этого способ восприятия мира у него изменился. Мне думается, что обладая такой потрясающей зрительной памятью, таким чутьем на краски и образы, невозможно забыть мир, лишившись зрения. Пусть ты ослеп, но память о том, что ты видел раньше - она-то куда делась?! Бетховен ведь не глухим родился, он только в 44 года потерял слух, иначе он никогда не смог бы писать музыку. Значит, что? Значит, "Одиссею" написал явно слепой от рождения Гомер. (Или все-таки ослепший к старости. Такую точку зрения отстаивает В.С. Вахрушев, исследуя многочисленные биографии великого поэта: "В биографиях сообщается, что он ослеп (слово "Гомер" на эолийском диалекте значит "слепой", другие возможные значения - "заложник", "пророк", "поэт").

Внимательный читатель здесь сейчас неизбежно воскликнет: позвольте, вы нас совершенно запутали! Ведь речь вначале шла вроде о том, что Гомер не мог быть слепым по тем-то и тем-то причинам, а теперь вроде как автор сам себя опровергает. Не опровергает. Потому что таким вот, на мой взгляд, весьма логичным и доказательным путем мы пришли к еще одной загадке Гомера, которая сродни загадке Шекспира: а Гомер ли написал "Илиаду" и "Одиссею"? Точнее, обе ли вещи написал Гомер? И если лишь одну, то какую? Сомнения в авторстве Гомера одной из двух поэм родились именно от сравнительного анализа текстов с точки зрения цвето- и звуковосприятия.

Для того, чтобы ответить на эти вопросы, давайте резюмируем. Первую поэму написал явно зрячий человек - это видно из анализа текста. Гомер был зрячим, об этом говорят его ранние изображения. Вторую поэму написал явно слепой от рождения человек, и позднее изображение Гомера - изображение слепца. Но мы уже выяснили, что Гомера искусственным путем сделали слепым в памяти потомков - спасибо Александру Македонскому. Получается, что Гомер-слепец не мог написать "Илиаду", а Гомер-зрячий не мог написать "Одиссею". (То есть чисто теоретически, конечно, мог, но верится в это с трудом, тем более что эту поэму исследовали психологии и психиатры, а также эксперты- лингвисты и пришли к однозначному выводу: "Одиссея" написана однозначно слепым человеком). Исследователь Николай Переяслов, обладающий несомненным авторитетом в области "гомерологии", приходит к выводу: "Гомер ... никогда не писал произведения под названием "Илиада", но написал поэму "Одиссея", что, конечно же, ни в какой мере не умаляет его значения в истории всемирной литературы". Этот вывод Н.Переяслов сделал на основании общепринятого мнения, что Гомер был слепым от рождения. Я же позволю себе не согласиться с г-ном Переясловым и поклонниками его версии и осмелюсь утверждать, что Гомер не писал "Одиссею", а вот "Илиаду" написал он, только он и никто кроме него. На каком основании я делаю этот вывод? На том, что бюст слепого Гомера - дело более поздних веков, до Македонского никто никогда не упоминал, что Гомер слеп, а тот же Македонский носился с любимой поэмой "Илиада", авторство которой не взывало ни у кого сомнений.

В любом случае, так это или нет, прав Переяслов или ваша покорная слуга, однозначно одно: произведения "Илиада" и "Одиссея - жемчужины человеческой сокровищницы, они навечно вошли в историю, и какая, в сущности, разница, кто их написал? Один человек, двое или это вообще коллективное творчество? Главное - эти произведения есть и мы имеем возможность наслаждаться их необыкновенным языком и образами. В первом случае - визуальными, во втором - акустическими. Эти поэмы доносят до нас сквозь непроглядный мрак времени формы, краски, звук и чувства древнего мира, создавая удивительное ощущение прорыва через тысячелетия. Это чувство выразил А.С. Пушкин, отозвавшийся в печати на перевод Гомера знаменитым двустишием: "Слышу умолкнувший звук божественной эллинской речи,/ Старца великого тень чую смущенной душой".